КАЗАЧЕСТВО: ТЕРМИНОЛОГИЯ И ТИПОЛОГИЯ

С.М. Маркедонов

(Москва)

С.Г.Сватиков, работая над исследованием по истории служилых казаков Московского государства и Российской империи, призвал своих коллег прекратить «смешение понятий» в изучении казачества. Мысль, высказанная Сватиковым в 1927 г., как никогда актуальна сегодня. «Определимся в терминах, и половина человеческих споров исчезнет», - призывал в свое время Р.Декарт. Увы, но для историографии казачества терминологический консенсус не характерен. По истории казаков написаны без преувеличения тома литературы, но до сих пор ученые практически не обращались к вопросу о том, насколько вообще справедливо объединение различных групп казаков в рамках одной конструкции «казачество»? Возможно ли рассматривать как единый феномен донских казаков эпохи позднего средневековья и уссурийское, забайкальское казачество рубежа двух прошлых столетий, запорожское «лыцарство» и «Игнат-казаков», казаков Московской Руси, относящихся к категории «служилых по прибору» и «воровских казаков» Ивашки Заруцкого, «советских казаков» и участников коллаборационистских частей и соединений?

Как и в 1927 г. Исследователи, отстаивающие подчас диаметральные научные позиции (и политические взгляды, т.к. проблема деполитизации «казачьего вопроса» далеко от своего разрешения) едины в своем стремлении представить казачество неким монолитом, вывести некие общие «законы» в его развитии, а то и «распрямить» некоторые острые углы прошлого «степных рыцарей». Между тем очевидно, что без достижения терминологического консенсуса, а также без проведения серьезной работы по типологизации (классификации) казачества невозможно преодолеть «смешение понятий» и выйти за рамки дискуссий, ставших «основными вопросами» казаковедения в 1980-1990-е гг. Является ли казачество этносом или субэтносом русского народа? Можно ли говорить об автохтонном происхождении казаков? Был ли геноцид казачества в годы гражданской войны? Справедливо ли видеть в казаках рыцарей православия и авангард российской государственности?

Казаки – субэтнос русского народа. Но кем в таком случае являются украинские казаки (запорожские и реестровые), донские казаки-калмыки и забайкальские казаки-буряты? Можно ли считать единой в этническом отношении группой кубанских казаков? Обзор Кубанской области за 1911 год давал на сей счет однозначный ответ: «С 1860 г. Черноморцы и линейцы соединены в одно войско, но несмотря на то, что с этого времени прошло 50 лет, до сих пор в жизненном войсковом обиходе сохранилось подразделение на черноморцев и линейцев с добавлением еще и закубанцев». Казаки – рыцари православия. Но в таком случае закономерен вопрос «Какого направления православия?» Среди уральских казаков значительный процент составляли старообрядцы. Если же говорить об «Игнат-казаках», то сохраняя приверженность «старой вере», они выступали проводниками политики Крымского ханства и Оманской империи. Почему в казаках – защитниках русской государственности видели естественного союзника в своей антигосударственной борьбе представители революционной интеллигенции России от А.И.Герцена и М.А.Бакунина до Г.В.Плехонова и почему казачество, считавшееся «опорой трона», в феврале 1917 г. Ничего для спасения этого самого трона не сделало? Очевидно, что спор между сторонниками автохтонной и миграционной теориями происхождения казаков  будет относится к донским, запорожским, терским казакам, но будет малополезен для специалистов по истории казачества Дальнего Востока и Сибири. Казачество многими поколениями исследователей рассматривается как уникальное российское явление. Но казачьи общины почти одновременно формировались и за пределами России (Московского государства) на Украине, входившей на тот момент в состав Речи Посполитой. Казачьи сообщества существовали и в пределах Крымского ханства и Османской империи (некрасовцы, задунайцы). Следовательно, признавая казачество ярким феноменом истории нашего Отечества, мы не можем говорить исключительно о российском казачестве.

Вопросов и проблем, обозначенных нами выше, равно как и обобщений типа «казачьего немыслимо без государственной службы», «казак – защитник Отечества» (под Отечеством понимается Россия. Но какое Отечество защищали казаки-некрасовцы, запорожские казаки до Переяславской Рады, казаки под командованием Краснова и фон Панвица?), «имперская модель была устойчиво впечатана в их (казаков – С.М) культурный код», «казак-разбойник и главный смутьян» можно было бы избежать, если бы более четко уяснить и определиться, о какой из групп казаков, объединенных под общим термином «казачество», идет речь. С этой точки зрения весьма актуальным представляется скрупулезная работа по типологизации существовавших и ныне существующих казачьих сообществ, определение общего и особенного в их истории. Попытки типологизации (классификации) казачества не раз предпринимались исследователями. Однако, как правило, они ограничивались дореволюционным периодом петровских преобразований.

В источниках конца 15 – начала 16 вв. упоминания о казаках встречаются и на севере, и на юге, и на западе Московского государства. Среди них выделяются «служилые», которые нанимались выполнять «различные службы государству», «знатным людям» и даже патриарху (конец 16 в.) и вольные, «казаковавшие в поле» без государства соизволения (а иногда и вопреки оному). На Украине мы видим свои аналоги «вольных» и служилых казаков – запорожское «лыцарство» и реестровые казаки. По мнению С.Ф.Платонова, А.Л.Станиславского, Р.Г.Скрынникова грань между служилыми и вольными казаками легко преодолевалась. Зачастую служилые казаки уходили «казаковать в поле», а вольные поступали на «государеву службу». Тем не менее, «вольные казаки» не несли (до 1671 г.) «крестного целования», а территории Дона, Терека и Яика не рассматривались как московские провинции, равно как и не занесенные в реестр запорожцы находились вне сферы Польско-Литовского государства (имели, по словам короля Сигизмунда III, свое Rzech Pospolito).

История старого служилого, равно как и вольного казачества заканчивается в эпоху Петра Великого. Первые за исключением ряда регионов были превращены в крестьян, обложенных подушным окладом. Вторые были подчинены Военной коллегии, превратившись из вольных «степных рыцарей» в служилое казачество. Таким образом, в рамках конструкции «служилое казачество» можно выделить старослужилых казаков Московской Руси и новых служилых казаков, появившихся в результате подчинения «вольных войск» и создания государством новых казачьих образований, ставших до смуты 1917 г. особым сословием Российской империи.

Но в 1917 г. история казаков не закончилась. На обломках бывшей империи возникают казачьи государственные образования. С распадом имперского государства казачество перестало быть служилым сословием, но оказалось разделенным по многим политическим признакам. На наш взгляд, было бы справедливо рассматривать казаков, поддержавших свои собственные государственные образования, как отдельную группу казачества – казаков-граждан. Казаков же, оказавшихся сторонниками новой революционной власти лучше всего идентифицировала сама власть, определив как «советское казачество». В результате победы Советской власти значительная часть казаков оказалась в эмиграции. Жизнь вдали от Родины, адаптация к новым социально-экономическим, социокультурным реалиям наложила свой отпечаток на казаков-изгнанников. Данная группа казаков может быть идентифицирована как казаки-эмигранты.

C 1989 г. мы являемся свидетелями процесса «казачьего возрождения». Очевидно, что советский период существенно изменил облик прежних казачьих социумов, что демонстрируют и социологические исследования. Те, кто идентифицирует себя как казак, представляют все основные социальные группы российского общества. А потому современное казачье движение было бы более правильно определить как неоказачество. Схожий процесс «казачьего возрождения» (с той лишь разницей, что «возрождать» казачество пришлось после почти полуторавекового перерыва) мы наблюдаем в 1917-1918 гг. на Украине, когда параллельно с созданием нового украинского государства возникает движение Украинского Вольного казачества. Возникшее в 1917 / 1918 гг. новое украинское казачество, декларировавшее своей целью именно «возрождение» некогда сошедшего с исторической арены социума, типологически более близко неоказачеству.

Подведем итоги. Казачество было сложным многоплановым социально-политическим и социокультурным феноменом восточно-европейской (евразийской) истории. Оно существовало в форме различных по целям, задачам, идеологическим установкам групп, в различных исторических условиях. На наш взгляд правомерно говорить о существовании служилого, «вольного», советского казачества, казаков-граждан, эмигрантов и неоказачества. Очевидно, что работа по уточнению самого понятия «казачество», а также по его типологизации, еще только начинается. Но очевидно и другое. Без достижения консенсуса о терминах, без четкого понимания, о каком из казачьих обществ ведется разговор в каждом конкретном случае, мы не приблизимся к адекватному пониманию феномена казачества.

Материалы предоставлены И. Кирием

spm111@yandex.ru

Copyright © 1996-2002 Cossack Web. All rights reserved.