|
|
|
Рецензия на книгу
"Войско Кубанское Игнатово Кавказское"
Д. В. Сень. "Войско
Кубанское Игнатово Кавказское":
исторические пути
казаков-некрасовцев
(1708 г. - конец 1920-х
г.г.).
Краснодар, 2001. 385 с.
Тираж 500 экз.
Выход в свет монографии кандидата
исторических наук Д. В. Сеня - важное событие в отечественном казаковедении. До
последнего времени эта самобытная группа российского казачества оставалась одной
из малоизученных. Отечественная историография новейшего периода не располагала
ни одним комплексным монографическим исследованием по истории некрасовских
казаков. Напряженный многолетний труд ученого в региональных и центральных
архивах, библиотеках и музеях позволил восполнить этот пробел.
Уже с первых страниц книги становится ясно,
что заявка автора на обобщающее монографическое исследование, на необходимость
"качественного пересмотра многих событий некрасовской эпопеи" (с.5) имеет под
собой веские основания, Скрупулезно разбирая достижения и промахи своих
предшественников-некрасоведов (с. 6-16), Д.В. Сень демонстрирует прекрасное
знание историографии вопроса. Впечатляет мощная источниковая база работы, в
научный оборот вводится значительное количество новых архивных материалов,
извлеченных из пяти архивов РФ. Хронологические границы исследования охватывают
более чем двухвековой период: с 1708 г. до конца 1920-х гг. Область исследования
представлена территорией Крымского ханства, Османской империи, Российского
государства.
Первая глава книги посвящена пребыванию
некрасовских казаков на территории Крымского ханства. Бегло ознакомив читателя с
заключительным этапом восстания К.А. Булавина на Дону, Д.В. Сень переходит к
тщательному анализу причин ухода донских казаков осенью 1708 г. на Кубань (с.
26-39). По его мнению, главных причин было две: угроза военного поражения
повстанцев, лояльное отношение крымских ханов к беглым казакам, в том числе
обосновавшимся на Кубани уже с конца XVII в.
донцам-старообрядцам. Очевидно, автору не стоило сбрасывать со счетов и роль
религиозного фактора в этом "исходе". Ведь именно "религиозные войны" конца
1680-х гг. стали причиной бегства на Кубань первых партий донских
казаков-старообрядцев.
Совершенно оригинальна концепция автора по
вопросу первоначального расселения некрасовцев на Кубани (с.39-44). Им высказана
и аргументирована точка зрения о "закубанском периоде" (1709 г. - начало 1712
г.) истории некрасовцев, а также доказано, что ранее 1712г. они не могли
основать свои городки на правобережье Кубани. Вопреки мнению большинства
исследователей, размещавших городки некрасовцев между Копылом и Темрюком (или
Копылом и Таманью), Д.В. Сень впервые в казаковедении обосновал тезис о
локализации большинства казачьих городов на Таманском острове, между Таманью и
Темрюком. К сожалению, автор никак не прокомментировал точку зрения ряда
кубанских историков и иностранных путешественников, предлагающих несколько иные
привязки1. Знакомые нам со школьных лет
названия некрасовских городков - Блудиловский, Голубинский, Чирянский - никакими
источниками, по мнению Д.В. Сеня, не подтверждаются, а отождествление их с
татарскими топонимами Хан-Тюбе, Кара-Игнат и Себелей неправомерно (с. 44-45).
Значительное внимание уделяет Д.В. Сень
определению самого понятия "некрасовцы" (с.48-68). Новая авторская трактовка
(являющаяся по сути дела концептуальной, предопределяющей тем самым все
дальнейшие умозаключения) выглядит так: некрасовцы - органическая составляющая
первого Кубанского казачьего войска; некрасовцы - донские по происхождению
казаки; некрасовцы - создатели и последователи "заветов Игната";
некрасовцы-старообрядцы-половцы; некрасовцы - не липоване (дунаки). Предлагаемая
в защиту этой трактовки система доказательств в целом выглядит весьма
убедительной, однако в ряде случаев автор, на мой взгляд, несколько упрощает
сложность исторических процессов, протекавших на Дону и Кубани.
Только один пример: Д.В. Сень пишет, что
некрасовцы - это не аморфная масса, а донские по происхождению казаки,
генетически связанные с верховым казачеством (с.48, 52). В доказательство
приводятся, в частности, результаты филологических исследований М.А. Полторацкой
и О.К. Сердюковой, лингвистически подтвердивших совпадение некрасовского говора
с верхнедонскими говорами. Не буду касаться не совсем ясного в данном контексте
термина "происхождение", разговор о нем приведет к длительному спору о статусе
казака на Дону в этот период. Обратимся к исторической обстановке, В конце
XVII-начале XVIII в. на Дон хлынул
такой поток крестьян, рекрутов, работных и посадских людей, что его население
всего за десять лет увеличилось более чем вдвое. Н. И. Павленко подводит итоги
переписи 1707 г. так: "Пришельцев оказалось значительно больше, чем казаков,
обосновавшихся на Дону до 1695 г. В некоторых станицах старопришлых не оказалось
совсем, а в других их насчитывались единицы"2.
Именно новопришлые начали восстание, именно они составили ядро отряда К.А.
Булавина. К слову сказать, последний и сам-то был не "природным", а "старожилым"
казаком, — "природою подлинно салтовец из русских людей"3.
Но если население и казачество Дона
представляло в это время такой пестрый конгломерат, то о каком специфически
верхнедонском говоре начала XVIII в. идет речь? И как
быть со свидетельством Е. П. Савельева, отметившего, что на Дону "каждая станица
или известный район имеет свой собственный говор"4.
В конечном счете суть спора сводится к проблеме социального состава отряда И.
Некрасова. Кто в нем представлял большинство: "природные" казаки, "старожилые",
голутвенные или новопришлые? Ответ на этот вопрос сразу бы прояснил многое. Но
эта "черная дыра" вряд ли когда-нибудь будет закрыта. Лично мне близка точка
зрения исследователя донского и кубанского казачества XVII-начала
XVIII в. О. Г. Усенко: «В отряде И. Некрасова далеко не
все были казаками в полном смысле этого слова - там было много "бурлаков" и
"голытьбы", а также недавних крестьян и горожан. Вряд ли можно говорить и о том,
что в отряде преобладали "раскольники"»5.
Нисколько не отрицая генетических связей с Доном, надо полагать, что новая
общность кубанских казаков с аутоэтнонимом "некрасовцы" складывалась на Кубани
из сообщества, неоднородного в социальном, конфессиональном (а может быть, в
какой-то мере и этническом) отношениях. Работая над определением понятия "некрасовцы",
автор на основе многочисленных первоисточников пришел к выводу, что "некрасовцы
и липоване суть отличные друг от друга этноконфессиональные группы русского
народа" (с,61).
Рассматривая некрасовских казаков как
подданных крымских ханов, он исключил "некрасовское движение на Кубани" из
периодизации Булавинского восстания, опроверг утверждение о существовании на
Кубанской земле в XVIII в. вольной, независимой "казачьей
республики". Всесторонне исследовал Д. В. Сень вопросы военно-политической,
социальной, экономической жизни некрасовцев на территории Крымского ханства.
Следует особо выделить аргументацию автором историчности Кубанского казачьего
войска (первого ККВ) (с.49-52. 86-90), проблемы, едва ли не самой спорной и
сложной применительно к истории некрасовцев на Кубани в XVIII
в. Автор не нов в отстаивании этого тезиса6, но его система доказательств
подводит своеобразную черту в решении данного вопроса, открывая простор для
дискуссии уже в иной плоскости.
Во второй главе книги Д. В. Сень
рассказывает о жизни казаков-некрасовцев в Османской империи во второй половине
XVIII в. - начале XX в. Ему
удалось установить, что дата 1740 г. (вариант - начало 1740-х гг.) как время
появления в европейской Турции первой группы некрасовцев с Кубани не имеет под
собой убедительных доказательств. Предпочтительнее представляется ему более
поздняя дата -середина 1750-х гг. Особый интерес вызывает утверждение автора о
том, что во всех случаях возвращения в Россию в первой трети XIX
в. якобы казаков-некрасовцев, речь идет о липованах, принимавших на себя чужое
имя в целях престижа и выгоды (с. 160-169).
Анализируя враждебные взаимоотношения
некрасовцев с задунайскими запорожцами, Д.В. Сень вслед за Ф. К. Вовком
оправданно указал на их главную причину - прагматическое желание запорожцев
захватить удобное жизненное пространство, занятое их врагами. Неоднократные
поражения заставили некрасовцев в начале 1810-х г.г. переселиться на побережье
Эгейского моря и в Малую Азию.
Аргументированной представляется точка
зрения о том, что появление русских войск в ходе русско-турецкой войны 1828-1829
г.г. близ Эноса подтолкнуло казаков к окончательному переселению на оз. Майнос
(с. 172-173). Тщательное изучение географии некрасовских поселений в Анатолии
позволило автору утвердиться во мнении, что главным казачьим поселением было с.
Бин-Эвле (Эски-Казаклар) близ оз. Майнос, а все остальные поселения - его
выселками. Не осталось без внимания исследователя политическое и
социально-экономическое положение казаков в Турции, вопросы их внутреннего
самоуправления (с.175-177, 195-199, 204-212).
Третья глава посвящена иммиграции
некрасовских казаков из Турции в Россию (1910-1920-е гг.). Д. В. Сень
основательно разбирает различные точки зрения на причины этой иммиграции. По его
заключению, главные из них: 1) угроза физического вырождения (близкородственные
браки); 2) утрата надежды отыскать "город Игната" - обетованную землю казаков;
3) неприятие ими всеобщей воинской повинности, введенной в Турции в 1908 г.
(с.218-223). Автору удалось уточнить и даты первых переселений: 1911 г. - казаки
призывного возраста, 1912-1913 гг. - семейные казаки (с.224-225, 234-238).
Переселение казаков из Грузии на Кубань в 1918 г. Д. В. Сень объясняет жесткой
национальной политикой Грузинской республики. Он ввел в научный оборот
документы, подтверждающие наделение некрасовцев землей в 1919 г. Кубанским
краевым правительством. Выяснилось, что первоначально некрасовских хуторов на
Кубани было два (1920 г.), позже они слились в один - Новонекрасовский.
Считавшиеся долгие годы некрасовскими хутора Ново-покровский и Потемкинский на
самом деле, по мнению автора книги, были основаны липованами (дунаками) (с.
266-267). Новыми, достоверными следует признать его выводы о переселении в СССР
в 1920-е гг. под именем некрасовцев нескольких групп старообрядцев-липован.
В заключении Д.В. Сень предлагает
собственную периодизацию некрасовский истории (с. 283). В приложении помещена
никогда ранее не публиковавшаяся записка Н. И. Щербо о поездке к
казакам-некрасовцам на Майнос зимой 1904 г., снабженная подробными комментариями
ученого (с. 347-382).
Благоприятное впечатление о книге несколько
портят досадные опечатки (с. 4, 15, 16 и др.). Вот один пример: в 1-м параграфе
1-й главы автор неоднократно пишет о прибытии отряда И. Некрасова на Кубань в
конце августа 1708 г. В комментариях же к записке Н. И. Щербо (с. 382) он дважды
заявляет о том, что это произошло в 1709 г. Наверное, стоило бы расшифровать
часть аббревиатур, незнакомых широкому кругу читателей (с. 152). Д. В. Сень
ограничивает хронологию своего исследования концом 1920-х гг. Но книга только
выиграла бы, если бы несколько страниц были посвящены последующим событиям
казачьей иммиграции в СССР. Тогда читатель получил бы действительно полную
картину их истории. В книге есть ряд спорных вопросов научного характера.
Наверное, они станут предметом скорой научной дискуссии - надеюсь, что автор к
ней готов.
В целом книга Д.В. Сеня — интересное,
значимое и добросовестное историческое исследование. Она станет базовой работой
для нынешних и будущих исследователей истории и культуры некрасовских казаков. Небесполезна будет она и для
исследователей других групп российского казачества, старообрядчества. На эту
книгу будут ссылаться, с ней будут спорить. Говоря иными словами, ей уготована
долгая и активная научная жизнь.
Примечания
1 Энциклопедический словарь по истории
Кубани / Под ред. проф. Б.А. Трехбратова. Краснодар, 1997. С.203, 204, 503, 536,
549; Попко И.Д. Черноморские казаки в их военном и гражданском быту. СПб., 1858.
С.65; Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIH-XIX
вв. Нальчик, 1974. С. 164.
2 Павленко Н. Расказачивание по-петровски
// Родина. 1997. №7. С.31.
3 Усенко О.Г. Спорные
вопросы биографии К.Булавина // Кубанское казачество: три века исторического
пути: Матер, междунар. науч.-практ. конф. Краснодар, 1996. С.265.
4 Цит. по: Бондарь Н.И. К вопросу о
формировании культуры кубанских казаков (ситуация на "метропольных территориях")
// Возникновение казачества и становление казачьей культуры. Ростов на/Д, 1999.
С.ЗЗ.
5 Усенко О.Г. Начальная история кубанского
казачества (1692 - 1708 гг.) // Из архива тверских историков: Сб. науч. тр.
Тверь, 2000. Вып. 2. С.64.
6 Усенко О.Г. Начальная история...; Боук Б.
К истории первого Кубанского казачьего войска: поиски убежища на Северном
Кавказе // Восток. 2001 (в печати); Шкуро В.И. Вольная казачья республика на
Кубани и судьба ее обитателей // Из дореволюционного прошлого кубанского
казачества: Сб. науч. ст. Краснодар, 1993.
Б. Е. Фролов
Материалы предоставлены И. Кирием
Источник:
«Голос минувшего»
Кубанский исторический журнал. №-2 2001 г. КГУ.
|
