Войсковой Вознесенский кафедральный собор в Новочеркасске

Собор в годы советской власти.

В первые годы советской власти внешне все оставалось по старому. Собор работал, соборное духовенство вместе с Архиепископом Донским и Новочеркасским Митрофаном служило службы, а верующие посещали храм. Но ситуация вокруг собора значительно изменилась. Новые городские власти объявили собор орудием враждебной белоказачьей пропаганды, средоточием “поповского мракобесия," балластом на пути социалистического строительства. Каждый, кто посещал собор,  попадал под подозрение  и получал идеологическую оценку “церковного прихвостня”. Так, в газете “Красный Дон” была опубликована “разоблачительная” статья под названием “Таинственный архимандрит”, в которой с негативной стороны описывалась деятельность архимандрита Бориса (Рукина) - друга Архиепископа Донского и Новочеркасского Митрофана. Новые власти оставляли без внимания только престарелых горожан, которым бесполезно было рассказывать  о перспективах  безбожного будущего. Число посещающих собор стало резко падать, а проблемы по его содержанию - резко возрастать. Большим ударом для собора стало хищение из храма икон, церковной утвари и драгоценностей на сумму более 2 млн. руб. Похитителей, естественно,  не нашли. А собор найти средства  на возмещение ущерба не мог. Материальное положение собора резко ухудшалось.

Вскоре появился приказ по Черкасскому округу о том, что все оставшиеся после гражданской войны священнослужители должны стать на учет. Органы взяли под контроль не только духовенство, но и церковнослужителей. Большинство из них, особенно те, кто выступил хотя бы в какой-то форме с осуждением новой власти в ее отношении к религии и церкви, были арестованы и содержались в подвалах Окружного и городского ВЧК  на Александровской ул. (ныне старый  учебный корпус техникума пищевой промышленности). Большая группа Новочеркасских священнослужителей, в том числе и бывший соборный протоиерей Захария Лобов позднее были высланы на Соловки, где многие из них  закончили свою земную жизнь.

С нарастанием антирелигиозной и атеистической пропаганды, созданием в городе филиала “Союза безбожников”, собор все больше и больше становится своеобразным ”бельмом на глазу”. И когда начались массовые акции по сбору цветных и драгоценных металлов на нужды коллективизации и индустриализации страны, то в местной газете появилась заметка о том, что  “Крыша б.(ывшего) городского собора снимается для использования меди и других цветных металлов (выделено нами - Е.К.), новая крыша будет сделана из железа.”(“Знамя Коммуны”,№ 72 от 22 мая 1934г.). Заметка написана туманно, так как на куполах была не медь, а позолоченная медь, железные кресты были также вызолочены, а в центральном кресте находился  знаменитый хрусталь из Богемии. Естественно, что сусальное золото (толщиной в 12-15 микрон), пролежавшее на крыше Вознесенского собора  с 1905г. по 1934г. уже потеряло свое качество и требовало замены. Но,  тем не менее,  листы позолоченной меди  сняли, а  взамен … железные листы  по различным причинам несколько лет   не устанавливали. Собор под разными предлогами закрыли. Длительное время он подвергался природной стихии - заливался дождями, заносился снегом, обжигался палящим солнцем и т.д. К тому же, нашли применение и подвалам собора. В них стали хранить вначале керосин, а потом зерно для солодового (пивоваренного) завода.

В эти же печально известные 30-е годы произошло еще одно событие, характерное для времени политического и идеологического насилия и беззакония. Органами  НКВД был арестован, осужден и расстрелян Иулиан Митрофанович Симашкевич, епископ Новочеркасский, сын последнего архиепископа Донского и Новочеркасского Митрофана (Симашкевича).

В первые  месяцы оккупации  Новочеркасска   гитлеровскими захватчиками летом 1942 г. по просьбе городских казаков Вознесенский собор был открыт для богослужения. В "Бюллетене Новочеркасской Городской Управы" № 1 от 11 августа 1942 г., публикуется отчет о "Праздновании дня освобождения Новочеркасска от большевиков". В нем описывается: "В связи с освобождением г. Новочеркасска от большевистского режима, 9 августа в торжественной обстановке, состоялось богослужение в Донском Кафедральном соборе. После обедни был отслужен благодарственный молебен. Величественный храм был переполнен. Впервые за 25 лет запрета жители Новочеркасска получили возможность открыть свои сердца и без боязни, искренне обратиться с молитвой к Богу. Многие присутствовавшие на богослужении плакали от радости. Настоятель собора обратился к народу со словом, в котором он говорил о ниспосланном счастьи, избавлении от коммунистического ига. Взволнованные люди жадно слушали трогательные простые слова".  Можно и нужно  обратить внимание на то, что новочеркасцы не имели реальной возможности посещать собор только с года закрытия собора в 1934 г., т.е.  всего 8 лет, а не 25. К тому же , если даже считать время установления советской власти в Новочеркасске с января 1920 года и в таком случае разрыв всё же  22 года, а не  25 лет. Просто авторы "Бюллетеня", плохо зная историю казачества и Новочеркасска или не задумываясь о том, когда в Новочеркасске закрывали или запрещали посещать собор, повели отсчет от революционного 1917 года. Но это неверно. Так как в 1917 г. при Атамане Каледине собор работал. Действовал он и в 1918 г. при Атамане Краснове и в 1919 году при Атамане Богаевском. Да и при советской власти, начиная с 1920 г и по 1934 г. включительно собор работал. Интересна и такая деталь. В "Бюллетне" ничего не говорится об освящении открываемого собора и кто из священников в этом участвовал, как не указано имя и самого настоятеля храма.

В Войсковом соборе вновь появились, наряду с горожанами, люди в казачьей форме. Это были те казаки, которые признавали власть оккупационных войск, те, кто   вступил в казачьи отряды полковника С.В. Павлова, избранного Походным Атаманом вновь возрождающегося казачьего войска Донского. С  изгнанием гитлеровцев и уходом прогермански настроенных казаков под управлением Атамана С.В. Павлова,  собор в Новочеркасске продолжал функционировать.

В послевоенные годы Вознесенский собор так и жил двойной жизнью. В подвалах хранилось то сахар, то мука, то зерно, то другие продукты и материалы, а наверху шли церковные службы, собиравшие в разные годы и на разные праздники различное количество верующих и неверующих. В 1950 году  разобрали фонтан на Соборной площади, в котором освящали воду. В середине 50-х годов с большим трудом удалось провести живописные восстановительные работы с помощью ленинградских художников. За неимением достаточных средств на место бывшего оформительского сусального золота легла бронзовая краска.  В 60-е годы вновь нависла угроза закрытия собора в связи с усилением антирелигиозной пропаганды и требованиями построения коммунистического, а значит и атеистического общества, уже в начале 80-х годов. Как же можно было войти в коммунизм, объявленный Н.С. Хрущевым, при работающих церквях и, в частности, действующем соборе? Но жизнь брала свое. Каждая такая идеологическая компания  приходила и в скором времени уходила. А собор выживал. Он продолжал действовать, несмотря ни на внешние причины, ни на внутренние раздоры. В среде церковнослужителей собора не раз возникали в 70 и 80-е годы различного рода жалобы  на неправильные действия отдельных священников, дьяконов, старост собора. А последних сменилось немало. Городские власти, куда попадали эти жалобы, пытались их рассматривать, но в большинстве случаев от них отмахивались, считая их внутренним делом  общины собора, надеясь на то, что чем больше раздора, тем ближе к закрытию собора.

В конце 70-х годов  были предприняты первые шаги к внешней реставрации собора. Но средств явно не хватало и удалось подштукатурить и покрасить оранжево-желтоватой краской только  "лицевую" часть западного фасада. Работы проводились “шабаями”, а не реставрационными мастерскими, которые за свою качественную работу требовали более значительных средств, чем подвернувшиеся с улицы “мастера”. "Шабаи"  брали меньше, чем реставраторы, но и делали значительно хуже них. Попытки хотя бы частично восстановить разрушающуюся внутреннюю роспись, в частности, на  хорах, также давала печальные результаты. Средства уходили, а живопись  продолжала осыпаться.

Немало оказалось проблем и с водой, которая постоянно затапливала южную часть подвала собора и подземный ход в бывший Архиерейский дом (ныне Дом офицеров). Многие попытки ее откачки серьезных результатов не давали, да и по мнению авторитетных ученых сложившийся водный баланс лучше было не трогать, а воду не откачивать, так как при ее отсутствии разрушительные процессы в нижней части собора могут стать необратимыми и губительными. Появление подпочвенной воды в  южной части подвального помещения собора вызвано тем, что при советской власти была нарушена (вольно или невольно) дренажная система, отводящая подпочвенные воды от собора в сторону  ж/д вокзала по бывшему Крещенскому (ныне Красному) спуску и по Платовскому проспекту вниз к реке Тузлов.  Поэтому-то в 70-80-е годы новочеркасцы часто удивлялись, что асфальт на Красном спуске “плывет” вниз  к вокзалу, что нередко на бывшем Крещенском спуске появляются глубокие обвалы и промоины. Раз подземная дренажная система нарушена, то подпочвенной воде некуда идти и она пробивает себе возможное русло, в том числе под асфальтом, который не имея положенной по технологии многослойной “подушки”,  поднимается  водой и “плывет” по течению, в данном случае вниз к  железной дороге.

Кирсанов Е.И., историк-краевед 
town@nоvoch.ru, spm111@yandex.ru

spm111@yandex.ru

Copyright © 1996-2002 Cossack Web. All rights reserved.