СТОРОНА МОЯ, КАЗАЧЬЯ СТОРОНУШКА 

 Начало

В 1768 году, после обновления крепости город был назван Новохоперск, в районе которого Хопер входит в юрт** Михайловской станицы и, пройдя через всю долину Хоперского округа на протяжении около 320 км через 20 станиц, в юрте Букановской станицы впадает в Дон.

Уже при царе Федоре Иоанновиче в Москве разли-.чали верхние и нижние юрты, верховых и низовых казаков. Низовые казаки обижались, если в царской грамоте писали их после верховых, которые "государевой службы и не знают", а московские приказные люди оправдывались, что они-де не хотели обидеть низового Войска, а писали по порядку следования грамоты вниз по Дону. Низовыми юртами считались казачьи селения вниз от Переволоки, т.е. от Качалинской станицы, но сами казаки считали низ от устья Донца.

Издавна низовой казак называл верхового "чигой". ("Чига", по Е. П. Савельеву, будто бы от твердо произносимого по-русски "чего", в отличие от мягкого украинского "чого" или "чево")***. X. И. Попов, один из лучших знатоков донской старины, говорит, что помнит, как в полках казаки верховые насмешливо говорили низовым, что у них будто бы "суми сомовы, толчи тараньи", намекая на скудные запасы, привезенные из дома (в сумах из сомовой кожи — тарань). Намек на рыболовство. В ответ на это низовые говорили верховым, что у тех "бурсак колесо затормосил", высмеивая обильные запасы бурсаковых — сухарей, привозимые старожилами из дома.

Хоперский округ до 1919 года занимал площадь в 14888 квадратных километров, граничил с Верхне-Дон-ским и Усть-Медведицким на юге и юго-востоке, с Воронежской губернией на западе и Саратовской на востоке. Западная часть, лежащая по правую сторону Хопра, — возвышенная и изрезана глубокими балками, восточная — несколько ниже, балки и овраги широки и отлоги. Глубоко в подпочве залегает мел, покрываемый всюду валунным суглинком, на котором развился хороший чернозем. Солонцовые почвы залегают пятнами.

Кое-где в восточной части сохранились маленькие клочки целинной ковыльной степи, покрывающейся в весеннее время тюльпанами и воронцами.

Климат бассейна Хопра более суровый по сравнению с другими местностями Дона, но зато не подвержен резким переменам. Летняя жара легко переносится, погода резко меняется только во время сильного разлива реки. Большое влияние на климат оказывают ветры. Господствующим ветром является восточный, "суховей", летом он губительно действует на хлеба, засушивая их раннее созревание, а зимою вызывает иногда снежные бури.

По данным Статистического комитета Областного Войска Донского за 1919 год население округа составляло 235000 казаков и 92000 неказаков, большей частью донских крестьян. И это притом, что во всем Войске, в том числе и низовом, соотношение было прямо противоположным.

Верховые казаки были более демократичны и вплоть до начала XX века на круге, случалось, принимали в казаки донских крестьян и иногородних, правда, строго следуя правилу: чтобы вступающий был как минимум во втором поколении из постоянно проживающих на Дону и не запятнан ничем, трудолюбив, скромен.

Казаки Хоперского округа, как пишет В. В. Богачев, выгодно отличаются от своих тамбовских и саратовских соседей лучшими способностями, большей хозяйственностью, склонностью к торговым предприятиям: от казаков низовых они отличаются "большей твердостью характера, меньшей склонностью к щегольству, большим трудолюбием, отсутствием суетности, тщеславия, большею простотою характера и нравов и, если можно так выразиться, — демократичностью. Казаки низовые очень дорожат приобретаемыми чинами, отличиями и своими исконными казачьими привилегиями, т. е. сословными особенностями и правами".

В отличие от низовых, которые исстари добывали свой хлеб более легким путем, занимаясь торговлей, рыболовством, скотоводством, огородничеством, виноградарством, садоводством, верховые занимались преимущественно тяжелым земледельческим трудом.

Издавна Войско Донское раздавало станицам так называемые разводные грамоты, в которых по представлению самих станиц указывались границы юртов, земельных наделов, закрепленных за станицей. Решено было "развести рубежи станицам между собой полюбовно, с совету и жить бесспорно: одной у другой рыбы не ловить, сенные покосы не окашивать, всякие угодья не обивать и не отолачивать, охотою по степям не ходить, капканов и тенет не метать и никакого звериного промыслу не чинить". Интересным было то, что знаками границ служили дубравы, излучины степных речушек, отдельно стоящие деревья. С течением времени природа менялась, дубравы вырубались, естественные природные границы разрушались и между станицами происходили споры. Недовольные искали правосудия в войске. Для прекращения споров гурт поручал кому-либо дело рассмотреть на месте.

С всеобщего согласия выбирался старожил, который, поклявшись на Евангелии поступать в этом деле по совести, должен был со святой иконой пройти точно по тем местам, как помнил он, где была граница. Через какие урочища проходил старожил, это и считалось границей юрта.

Землю обрабатывали сообща. Выезжали в поле всей станицей и с оружием в руках. Работали так, чтобы каждой артели быть на виду у всех других. На ночь возвращались в городок или оставались в поле, но съезжались вместе. Если в городке узнавали о приближении врага, вестовой скакал с хоругвью в поле. Не говоря часто никому ни слова, он проносился только по полю и так же быстро возвращался обратно. Все понимали, в чем дело, и готовились к отражению нападения.

Как только власть царская укрепилась на рубежах Области Войска Донского и появилась возможность спокойно заниматься хозяйством, многие станичники стали селиться поближе к своим паям, на хуторах. Каждый сеял сколько хотел. Жили большими семьями, а для полевых работ часто объединялись и сообща обрабатывали паи. Во время обеда кто-либо выставлял "маяк": привязывал на палку платок или полотенце. Это означало, что он приглашал всех отобедать. На другой день другой казак вывешивал "маяк": все направлялись к нему, прихватывая из съестных припасов что у кого было.

По мере того, как население увеличивалось, земледелие развивалось, появились зажиточные люди. Они, имея по два или три плуга волов, могли вспахать много земли и приобрести на нее право трехлетней собственности. Чтобы захватить как можно больше земли, нанимали даже иногородних и крестьян, К середине XIX века ссоры из-за земли между соседями и целыми хуторами приобрели такой размах, что грозили перерасти в настоящую вражду. Тогда-то станичники решили делить землю на паи. В 1873 году официальным путем было предписано всем станицам доставить сведения о пользовании юртовым довольствием. Из этих сведений выяснилось, что только в 40 станицах земля разделена пропорционально населению на паи, в остальных 70-ти станицах пользовались землей свободно.

Казаки знали свои загоны, владели ими 3 года. Если после 3-х лет загон не распахивался прежним хозяином, он считался свободным. К 70-м годам XIX века все меньше оставалось свободной незанятой земли. Население увеличилось, земли на всех не хватало, соседи стали ссориться между собой, каждый пытался первым захватить определенный земельный загон. М.Харузин приводит курьезный случай. "А запахал загон. В, не обращая внимания на его загон, запахал ниву, добавив к ней непаханной земли обмежки, а затем уехал. Но А, приехавши чуть не вслед за ним, засеял ниву пшеницей. Через 3 дня приехал В и, рассердившись на поступок А, посеял сверху пшеницы овес. Летом выросли овес и пшеница. Два раза к этому месту сходилась община, но ни на чем не порешила. Затем А скосил в лунную ночь хлеб зеленцом. А В успел на заре перевезти скошенное сено в свое гумно". Подобное стало случаться нередко. Целые хутора жаловались, что соседние жители производят пашни, особенно под арбузные бахчи, под самыми дворами и т.п.

Общинный мир вплоть до XIX века наиболее сохранился в земледелии. Зачастую не только в обиходе, но и в аграрной литературе смешивают слово "мир" и "община". Эти два понятия не вполне тождественны. Но еще чаще смешивают, как писал И. Стебут, два понятия — общинное землевладение и общинное пользование землей. Общинные земли иногда сдавались в частное пользование, а частные земли, арендуемые крестьянскими обществами, поступали зачастую в пользование общества на общинном начале. Кроме того, имелись селения с наделенной в подворную, частную собственность землей и со всеми порядками общинного чересполосного хозяйства.

Труд сообща и равное разделение его продукта чаще происходили на сенокосных угодьях, чем на пахотных землях. И на арендуемых землях чаще, чем на землях, составляющих собственность общин. В старой орфографии слово "мiръ", означающее деревню, от слова "миръ" — покой, согласие отличалось правописанием. Сельский "мiръ" есть общее соглашение семей относительно распределения земель. Когда земельная территория была обширна, как это наблюдаем в Прихоперье: Саратовской, Воронежской, Царицынской губерниях, — она находилась в общем пользовании без строгого закрепления за конкретным земледельцем. Стоило только сделать знак, вырезать свою метку на деревьях, которые служат временными границами, и человек свободно мог занимать гуляющую землю для ведения полевого хозяйства. Но постепенно и здесь начала устанавливаться частная земельная собственность (особенно сильно это проявилось после того, как начальствующему сословию казаков было пожаловано дворянство и началось наделение землей тем большее, чем выше была должность, чиновничья либо военная, вследствие привилегий, вытекающих из военной иерархии).

Изучение исторических документов показало, что соединение деревень в волость для пользования землей было общим явлением в древней Руси.  Феодальные нравы, с одной стороны, и влияние римского законодательства, с другой, уничтожили во многих местах эту форму коллективного землевладения и заменили ее собственностью личной или частной. Первоначально это происходило в западной России, но постепенно распространилось на казачьи общинные земли, особенно там, где земли на всех стало не хватать. Но в среднем и верхнем Прихоперье: Воронежской и Саратовской губерниях, — волость раздробилась на отдельные "мiры" или общины. Как только поселение становилось деревней, соседние земельные угодья присваивались образовавшейся общиной и постепенно переходили в ее исключительную собственность: раздел земли должен был проводиться уже между ее членами.

"Мiръ", пользующийся самоуправлением в своих хозяйственных делах, являлся собственником принадлежащей станице земли, но и в то же время нес ответственность за благосостояние всех членов общины, — он должен был обеспечить участоком земли каждого способного работать. Часто леса и пастбища оставались в общем, нераздельном пользовании. Дом с землей, на которой он построен, и прилегающий к нему сад или огород, т.е. усадьба, составляли частную собственность. Но без согласия станичников ее нельзя было продать постороннему, не принадлежащему к "мiру" лицу.

В Урюпинской станице, к примеру, пахотная земля разделена была наемными землемерами. На каждую душу мужеского пола" приходилось до 30 десятин удобной, т.е. пахотной земли. При землемерах присутствовали от каждого хутора и каждого квартала станицы понятые. К разделу приступали по окончании полевых работ. Порядок севооборота: по целине твердой земли сеяли просо, потом опять просо или пшеницу. Севооборот был произвольный. Для образования степных сенокосов выделялась часть пахотной земли, на усмотрение каждого хозяина. Луговые сенокосы находились в общинном владении. Ежегодно делились на паи, которые определялись жребием, если на какой-либо участок (улеш) было несколько претендентов.

Лес представлял особую ценность и заботу общины. Часть леса строевого и часть мелкого дровяного была оставлена в общественном владении. Остальной весь разделен на паи между гражданами. Общественный строевой лес можно было рубить только по общественным приговорам для помощи пострадавшим от пожара или потерпевшим от других стихийных бедствий. Каждый хозяин хотя и получал пай, но по общественному приговору не мог производить рубку без разрешения общества. Разрешение давалось лишь в крайнем случае, если такая необходимость подтверждалась обществом.

Приказные в особые станичные книги записывали, кому и сколько позволено рубить в своем пае леса. Самовольная рубка исключалась. За это следовало наказание: огромный штраф за каждый срубленный корень (5 рублей серебром, а если кто срубил в чужом пае, то вдобавок — хозяину 15 рублей серебром за дерево) и командирование виновного на внеочередную полевую службу. Выборные лесничие и сами хозяева леса строго следили за порядком. Продавать внутри станиц и хуторов лес разрешалось, продавать же на сторону нельзя было.

Интересная ситуация сложилась в Хоперском округе в связи с новым лесным законом 1874 года. Используя общинное право лесопользования и испытывая острый недостаток в стройматериалах для возведения домов, мостов, переправ, общественных зданий, к 70-м годам лесные запасы Прихоперья сильно истощились. Войсковое правление в 1896 году прислало комиссию для переписи и обмеров оставшихся лесных угодий. В станицах Слащев-ской и Букановской начались волнения. Казаки посчитали, что лес собираются перевести в собственность государства, и решили не допускать комиссию и лесничих к лесу. Но сами казаки, памятуя о дисциплине и последствиях неподчинения решениям Войскового правления, прямого участия в этом не принимали.

В защиту лесных паев встали казачки, выставив пикеты. Казачки были так сплочены и решительны, что ни уговоры, ни попытки силой произвести обмеры не помогли. Комиссия была вынуждена возвратиться ни с чем в Новочеркасск, а Войсковое правление организовало следствие по этому делу во главе с прокурором из Харькова.

Но казачек это мало печалило. Бюрократическая машина прокручивалась со скрипом, казачек привлечь к уголовной ответственности было сложно, так как почти у всех были малые дети. Да и хозяйство держалось на их плечах, особенно у тех, чьи мужья служили. Растянувшаяся на много лет тяжба так ни к чему и не привела.

В силу особенностей военного быта на Дону исторически выработался особенный тип женщины — неустанной труженицы, смело и энергично принимающей на себя все труды мужчины. Уронив хозяйство, она роняла свое человеческое достоинство в глазах всей честной станицы и в своих собственных.

Большие семьи были редки. После женитьбы обычно через год или два сын уже отделялся от отца, хотя родительская власть сохранялась. Главная причина раздела семейств — жажда свободы, присущее молодому человеку желание пожить своим умом, сыграть роль главы в доме. Но важнее была экономическая причина семейных разделов. В семейную жизнь ни станичный, ни поселковый сход никогда не вмешивался и защиты против отца сын нигде не смог бы найти. Сын-работник все силы отдавал хозяйству, но не был убежден, что в случае выхода его на службу оставшаяся жена не будет обижена, что отец не выделит его против воли, не уверен был в правильности раздела имущества в случае смерти отца. Желая сохранить свой труд лично для себя и во избежание случайностей, сын считал за лучшее приготовить для себя и семьи своей отдельный угол.

В благоустроенной семье трудились все, каждый выполнял соответствующую своему возрасту работу. Жены помогали мужьям, дети — родителям. Мужчины косили хлеб, женщины гребли и вязали снопы. Мужчины привозили снопы, а старики и женщины молотили. Малолетние дети стерегли скот, служили погонычами при вспашке земли.

Возрождение земли связано с обустройством родного дома. И здесь опыт общинного бережного отношения к земле, воде, лесу бесценен.

Расчистить общими усилиями заилившиеся родники, чтобы река вздохнула свободно, обиходить землю, чтобы она была плодородной, — что может быть важнее сейчас? Ибо чистый родник, ухоженная земля в условиях современного урбанизированного мира — бесценное сокровище, которое только и способно сохранить и поддержать жизнь на Земле.

** Юрт — земельный надел, закрепляемый за станицей.

*** С чем трудно согласиться. Плутоватый казак Чига, Чигуша — завсегдатай ярмарочно-балаганных кукольных представлений на праздниках хоперских казаков, любимый герой, участвовавший в фарсах и сценках, о чем более подробно будет сказано ниже. Кроме того, австрийский барон Сигизмунд Герберштейн, бывший послом Германии в Мос-ковии в 1517 и 1526 году, в трактате "Кегит Моз1соУ1Ьогит Соттегйагп" (1527 г.) указывал, что к запорожским казакам, основавшимся между Днепром и Днестром, подошли "Черкасы-Славяне с Кавказа, Цики или Чиги". В 1562 г. основан их город Чигирин. А поскольку черкасы и белгородские казаки дали начало севрюкам и донским казакам, прежде всего верховым, но и низовым также, что не отрицается почти всеми исследователями, можно предположить, что прозвище "чига" связано не с мягко или твердо произносимым "чого" или "чего", а по вышеизложенным причинам.

Материалы предоставлены Анжеликой Глумовой – руководителем фольклорно-этнографической студии "Забава".

Источник: Тимофеев П.Т., 
"Хопер: история, быт, культура"

spm111@yandex.ru

Copyright © 1996-2002 Cossack Web. All rights reserved.