Казаки-землепроходцы

Начало

Поздней осенью и зимой, когда над тундрой свистят встречные вихри с материка и с океана, когда солнце почти не греет, а ночи безконечны, когда при пятидесятиградусных морозах железо делается хрупким и птица мерзнет на лету, когда одежда смерзалась и при резких движениях ломалась... Когда кончались запасы ржаных сухарей и толокна, жевали бересту, из которой была сделана легкая походная посуда, сосали сыромятные ремни и раздробленные кости песцов, ели кислые ягоды тундры...

Над головой, вместо крыши, часто одно холодное небо, постель из влажного мха... Летом, при ночевках в тундре, комары и мошки облепляли лицо и руки, забирались в каждое отверстие, а по утру казаки вставали с распухшими веками, с опухшими лицами... И шли дальше, все вперед и вперед, творя великое национальное дело. До земли им низкий поклон...

Вслед за великим Ермаком они стремились первыми «проторить Сибирь», открыть «великую тропу», и в следующем семнадцатом столетии завоевали для России, освоили и закрепили и Восточную Сибирь.

Непревзойденный «Камчатский Ермак» атаман Семен Иванович Дежнев, как и увековечивший вместе с ними свое имя казак штурман Семен Челюскин, — о них мы позже скажем подробнее — сотник Бекетов — «открывший реку Лену», есаул Козыревский — «проведавший Японскую землицу», Пономарев — «открывший Алеутские острова», Хабаров, Протопопов, Чекин, Потанин, Атласов, Томский атаман Димитрий Копылов, Шелехов, Василий Бугор, Ребровы, Илья Перфильев, Юшка Селиверстов, Иван Москвитин, Иван и Михаил Стадухины, Яков Семенов, Семен Можора, Иван Грыцкой, Иван Андреев и много-много других казаков, имена и фамилии которых пестрят в научных трудах отечественных и иностранных ученых. А сколько их пропало без вести, не оставив следов...

Постепенно покорили они все сибирские племена и обязали их платить Московской казне ясак, построили, закрепляя свое продвижение, «остроги» — маленькие крепости, превратившиеся потом в крупные Сибирские города. «Казаки — по словам Сибирской Ремезовской Летописи — прославили себя не суетным писанием о себе», и Ермаковы «дети», как и сам Ермак, были настолько скромны, что, например, Семен Дежнев, открывши самый восточный пункт Азии, назвал его не своим именем, а «Мысом Восточным Большим», а Семен Челюскин, добравшись на оконечности Старого Света до самой северной точки Азии на Таймыре, скромно назвал ее «Восточно-Северным Мысом. Потребовалось более 150 лет, чтобы по настоянию шведского ученого исследователя Н. А. Норденшельда, узнавшего по трудам немецких ученых О. Пешеля и И. Мюллера о роли в области мировых открытий казаков землепроходцев, Российское Географическое Общество переименовало Восточный Большой Мыс в «Мыс Дежнева», а Восточно-Северный — в «Мыс Челюскина».

Когда, спустя 136 лет после открытия 9 мая 1742 года Семеном Челюскиным, этот мыс 19 августа 1878 года обогнул морем путешественник Норденшельд, он записал в своем журнале: «мы достигли великой цели, к которой люди стремились в течение столетий». А Челюскин, первый в мире достигший с суши самой крайней точки Азии, скромно записал тогда в своем путевом журнале: «Приехали к мысу. Здесь поставлен маяк — одно бревно, которое вез с собою. Именован мною оный мыс: Восточно-Северный мыс». И ни слова о себе, о самом подвиге... Я говорю это не в осуждение Норденшельда — он имел полное право и все основания отметить так великое событие — хочу лишь подчеркнуть необычайную скромность С. Челюскина, этого, по выражению ученого географа Г. Кублицкого, «железного штурмана с деревянного корабля».

До открытия мыса с суши, С. Челюскин пытался, но неудачно, достигнуть этой точки с моря на судне «Якутск».  

Продолжение

Источник: Н.М. Мельников «Ермак Тимофеевич»

spm111@yandex.ru

Copyright © 1996-2002 Cossack Web. All rights reserved.